Франсис Кюркджян: «Аромат должен передавать эмоцию, все остальное не имеет значения»

Точно не мешает! Я уверен: во всем, что касается творчества, нужно постоянно стремиться к совершенству. А вот в личной жизни перфекционизм действительно иногда неуместен, и я уже много лет стараюсь убедить себя в том, что идеала в чем бы то ни было в принципе не существует. Пока, правда, не очень получается.

Каково это, будучи парфюмером, жить в мире, полном запахов?

О, вы не вовремя задали этот вопрос – у меня сейчас заложен нос, так что я вообще ничего не чувствую (смеется). Но на самом деле очень важно понимать, что суть нашей работы заключается в том, чтобы именно создавать ароматы, а не заниматься постоянным «вынюхиванием».

За каждым вашим ароматом стоит история. Каким образом вы ее придумываете?

Я вам скажу даже больше: каждый свой аромат я называю именно «историей» – а не парфюмом, духами или туалетной водой. За любой моей работой кроется целый мир, который лично мне очень понятен и дорог.

Достаточно ли человеку иметь один любимый аромат, который он носит годами, или же нужен настоящий парфюмерный «гардероб» с множеством композиций?

Однозначно второе. И не только потому, что всегда пахнуть одинаково просто-напросто скучно. Понимаете, необходимо подстраиваться под время, в котором мы живем. А сейчас сам ритм жизни просто обязывает нас всегда быть разными. Смешно, но две недели назад, во время подготовки к одной конференции, я вдруг понял, что Maison Francis Kurkdjian – первый Дом, основанный в ХХI веке именно настоящим, «практикующим» парфюмером. И я, наверное, как никто другой понимаю, что сейчас аромат не может просто «приятно пахнуть» – он обязан быть чем-то большим.

А чем именно?

Здесь сложнее. В наши дни очень многие, казалось бы, устоявшиеся понятия и категории значительно видоизменяются, трансформируются – в том числе это касается и роскоши. Уже никого не удивишь ни дорогими вещами, ни кругосветными путешествиями. По-настоящему сейчас ценны только эмоции: их и должны передавать действительно хорошие ароматы.

Вас называют одним из главных парфюмеров современности. На вас не давит такое повышенное внимание? Другими словами, не чувствуете ли вы на себе излишнюю ответственность?

Свой первый успешный аромат – Le Male для Jean Paul Gaultier – я создал, когда мне было чуть-чуть за 20. Я привык нести груз ответственности и, что даже важнее, научился правильно относиться к собственным ошибкам.

Кажется, что у вас их не было.

Было, да еще сколько! Просто важно понимать, что ошибки – это что-то вроде зубной боли: они быстро забываются, какими бы мучительными и ужасными ни казались в тот или иной момент жизни. Без ошибок точно нет прогресса.

В одном из своих интервью вы сказали, что нишевой парфюмерии сейчас не существует и существовать не может. Почему вы так считаете?

Во Флоренции ежегодно проходит выставка так называемых «нишевых» ароматов: в среднем там представлено – подумайте только – порядка 250 марок! Опять-таки, дорогими ингредиентами сейчас никого не удивишь: по большому счету, совсем неважно, сколько стоят розы или ирисы, вошедшие в аромат. В этом просто нет той эксклюзивности, которая существовала, скажем, 50 лет назад.

Получается, что и сама цена аромата не имеет значения?

Однозначно. Важны только те эмоции, которые вложил в него парфюмер и о которых я вам уже говорил. Например, я считаю, что относительно недорогой аромат «Красная Москва» – это национальное достояние вашей страны. И мне безразлично, с помощью каких ингредиентов автор добился такого звучания. Ведь когда вы смотрите, скажем, на картину Пикассо, вы не задумываетесь о стоимости красок или кистей. Ровно такая же история происходит и здесь.

А можно ли в таком случае говорить о парфюмерных трендах?

Думаю, да. Просто они более растянуты во времени: речи о сезонности здесь, конечно же, не идет.

Вы по-разному подходите к созданию ароматов для Maison Francis Kurkdjian и для других Домов?

Да. В первом случае я хореограф, а во втором – танцовщик. Создавая аромат для своего Дома, я чувствую себя абсолютно свободным во всем: и флакон, и название, и сама композиция полностью отражают мою концепцию. В работе с другими брендами это, конечно же, невозможно.

Вам знакомо состояние творческого кризиса?

Я прошел через это в самом начале карьеры: после Le Male я ничего не создавал целых четыре года. Сейчас работа дается мне намного легче, я приобрел ценный опыт методом проб и ошибок... Но тому ведь предшествовал гигантский труд! Поэтому в последнее время, когда меня спрашивают, сколько времени я шел к созданию того или иного аромата, я отвечаю: «Двадцать лет». Каждая моя композиция, сколько бы я по факту на нее ни затратил, является результатом долгой предварительной работы и средоточием всех приобретенных мною знаний и навыков.

То есть можно сказать, что каждый ваш аромат лучше предыдущего?

Каждая композиция кажется мне идеальной совсем недолго. Я практически сразу же начинаю искать в ней недостатки – и принимаюсь их исправлять уже в новой своей работе.

Получается, к своим старым ароматам вы не возвращаетесь?

Не вижу в этом никакого смысла. Я не из тех, кто перечитывает свои интервью и заливается слезами от сознания собственной гениальности.

А как вы думаете, есть ли у профессии парфюмера какой-то возрастной порог?

Сложный вопрос...Тут, наверное, дело не столько в возрасте, сколько во вдохновении: посмотрите на Альберто Морильяса – ему за шестьдесят, а он даст фору любому молодому парфюмеру! А вообще, конечно же, у любого творца свой срок. Рембо, например, перестал писать в 18 лет – просто потому, что ему нечего было больше сказать.

Как вы считаете, как выбрать «свой» аромат?

На этот счет никаких инструкций нет и быть не может. Выбирать нужно исключительно сердцем. Знаете, иногда видишь женщину, одетую согласно всем последним тенденциям, и думаешь: «Боже мой, как ей это не идет!» Аромат должен соответствовать вашему характеру, настроению, внутреннему миру. Тогда и звучать на вас он будет совершенно по-особому.